Южные ворота Альдорфа
***
«… Также довожу до сведения Вашего Высокопреосвященства, что позавчера, 23 дня месяца Сигмаризита, мне удалось выяснить местоположение известной Вам особы. Сегодня я намереваюсь посетить данную особу, дабы получить информацию касательно другой известной Вам особы. Засим остаюсь верным сы-ном церкви Лукаш фон Тольф, Охотник за ведьмами из Тайного Братства Сигмара…»
Лукаш встал из-за стола, прошелся по комнате, ожидая, пока высохнут чернила на желтом пергаменте. Итак, сегодня он узнает если не все, то многое. Наконец он откроет завесу тайны над этим запутанным и странным делом…
***
Новый день начался. На небе загорелись Моррслиб и Мэннслиб, большая и малая желтые мамы. Скагги осторожно открыл глаза и проверил – все ли на месте – не обокрал ли кто ночью, не отрезал ли кусочек его плоти, что бы утолить дневной голод. Нет, все на месте, даже мешочек с зубами по-прежнему греет впалую грудь. Вокруг просыпались и осматривались другие гоббосы – кто-то зевал, об-нажая желтые зубы и показывая соседу фиолетовый после вчерашнего пива язык, кто-то поминал Горка и Морка, кто-то ругался, обнаружив, что у него украли щит, кто-то… Но Скагги не обращал внимание – он сел, скорчившись и закрывшись от остальных, открыл мешочек и посмотрел на свои сокровища. Все было на месте, все три зуба. Первый – большой, желтый, с дырочкой и сколом – он тайком подобрал после драки больших парней. Он один видел, как они дрались, а потом пришел Бааальшой черный босс и стал всех бить вырванным с корнем деревом. И попал одному большому парню по бошке – так сильно, что брызнула кровь и по-летел зуб. И Скрагги видел, куда он упал. Подкрался потом, когда все ушли, ог-лянулся и взял – еще теплый и в темной крови…
- Сааабрайсь, - начал кричать не самый Бааальшой гоблинский босс Тарги. Все должны были пойти к их знамени – палке с черепом тролля и нарисованной на ткани большой зеленой мамой. Это было знамя их толпы, к другим знаменам ходить не надо – остальные гоббосы тупые и жадные, если к ним попадешь, могут побить, обокрасть и даже съесть, поэтому чужих тоже били, обкрадывали и, слу-чалось, ели – чтобы впредь неповадно было… Траги орал и плевался, размахивал палкой, отчего на шее его сильно болтался кабаний клык – предмет зависти Скрагги, но никто не пошел. На Тарги никто даже не обратил внимания – все помнили, как его побил старый шаман и он побежал жаловаться оркам. Но те его тоже побили. С тех пор Тарги никто не любил, и все знали, что скоро у них будет другой не самый Бааальшой гоблинский босс. И Скрагги стал смотреть на второй зуб. Он был кривой и старый, и Трогги, у которого он выменял этот зуб, говорил, что взял его у рогатой крысы, которую они убили у той большой кучи камней, где плохо пахло. Конечно, Трогги нельзя верить – он же из парней, которые ездят на волосатых тварях и могут смотреть на это злое солнце. Ну ладно, он немного дал – кусок блестяшки, что отодрал у мертвого человеческого парня. И вот, третий, самый главный и важный зуб. Он едва не погиб, когда добывал его. Это случи-лось у больших деревьев, где плохо пахло.
Старый шаман орков тогда решил всех сильно убить, но сильно думал, и бошка его сделала хрясь…
- Стать, стать, мелкие ублюдки, понос Горка вам на голову, Морк вас побе-ри!
Скрагги суетливо спрятал зубы в мешочек, заныкал его на груди, взял щит и копье, побежал к знамени. По лагерю ходили бааальшие злые черные парни и всех били, сгоняя по местам. Значит, действительно будет большая драка. Один из этих парней замахнулся своим кулаком на Скрагги, но тот покатился по земле, вереща и закрываясь щитом. И орк попал в бошку не самому Бааальшоу боссу Тарги, отчего тот упал. А потом долго икал и тряс бошкой.
Скрагги занял свое место в толпе – в третьем ряду с новеньким из толпы Накки. Они там дали шибко бешенным парням слишком много пива и те стали махать своими железяками по своим, после чего от толпы остался только сам Накки и этот парень. Накки убежал, чтобы его орки не съели, а этого парня отда-ли к ним в толпу, но его бить и есть не стали – повезло же парню, может, удачу приносит…
Наконец, они пошли. Шли долго, долго – по лесу, по полям, потом пошли к большому дому за забором. Там уже вовсю шла большая драка – сверкало, буха-ло, бабахало, кричали на разные голоса. Все парни уже были там, рубили и тыка-ли человеков в синем и красном. Ребята завопили, ожидая, что сейчас они побе-дят и будут есть теплое мясо и искать всякие штуки. Но тут неизвестно откуда прискакали еще человеки в блестящих доспехах и стали рубить парней, отчего те умирали. И Тарги хотел уже дать шибко бешенным парням отвара, чтобы те взяли свои штуки и понесли бы ломить бошки человекам, а Скрагги поудобней пере-хватил копье, чтобы тыкать врагов в мягкое, но тут появились бааальшие злые черные парни, и с ними Самый Грамадный Злющий черный боссище Тозгул Мозгогрыз, и устроили человекам в блестящих доспехах офигительную драку. И Скрагги сам видел, как Тозгул напал на главного человека с очень блестящих доспехах и своей железякой ударил сперва ему в бошку, а потом в бочину, отчего человек упал и умер.
И все стало совсем хорошо – человеки в синем и красном стали быстро умирать и бегать, и парни стали подбирать всякие нужные в хозяйстве вещи. Но потом опять все стало плохо. Стало очень-очень темно и холодно, и в небе появи-лись странные тени. Скрагги напугался и побежал, и все побежали.
…Бежал долго, сильно, и большие парни тоже бежали, и шаман бежал, и все бежали, бежали, пока не устали и не упали. А потом Скрагги осмотрелся и увидел, что рядом сидит не самый Бааальшой гоблинский босс Трогги и у него кишки на земле лежат. Или кто его там, где страшно ударил, или свои парни решили, что он им надоел. Скрагги не стал думать, подошел, повалил кинжалом Трогги, отчего у того упала голова, сорвал веревку, на которой был клык кабана и взял его себе…
А потом пришли большие парни и сказали, что у них теперь новый Самый Грамадный Злющий черный боссище изовут его Рогул Стальной Клык, и что те-перь все будет хорошо, и что завтра они пойдут бить по бошкам коротышек. Устраиваясь спать, Скрагги подумал, что день прошел в целом удачно. И баааль-шой злой черный парень его не побил, и в сильной драке он жив остался, и теперь у него новый зуб есть. И было таких дней еще много – в году триста шестьдесят пять, а в високосные набегало аж триста шестьдесят семь… Но Скрагги не умел так много считать и поэтому просто заснул.
***
Он вошел, и мастер Лоренцо сразу понял, что это - за ним. Этот кожаный плащ, эта высокая шляпа с широкими полями, не позволяющими рассмотреть как следует лицо, эти плохо скроенные грубые сапоги, мешковатые штаны с баналь-ным решением линии талии, эти поблескивающие из-за арабийского кушака ру-коятки пистолетов… Мастера не смутило, что он сперва подошел к стойке и за-говорил с Гансом, что посетитель заказал и отхлебнул пива и посмотрел вслед Грете, которая опять надела синюю юбку и светло-коричневые башмаки. И когда посетитель наконец отошел от стойки и как бы случайно приблизился к его столу, мастер Лоренцо просто сказал:
- Садитесь. Я именно тот, кто вам нужен…
И стало все совсем легко и просто.
Посетитель поставил кружку на стол, вытащил из-за кушака и положил ря-дом два пистоля.
- Итак, как я понимаю, вы есть мастер Лоренцо Томаззо, урожденный Вич-чини из Тилеи? – осведомился он.
- Зовите меня просто – мастер Лоренцо, - отозвался тилеанец, - Как я пони-маю, ваше имя знать мне не дано, да нам и не до всех этих реверансов и условно-стей. Я прекрасно понимаю, почему Вы здесь, посему слушайте…
***
Опять мастер проснулся в паршивом настроении – это было видно по тому, как он повязал сегодня платок на шее и по тому, на каких кольцах и запонках он остановил сегодня свой выбор.
- Хельмут , милый, – произнес он как всегда нараспев, проводя рукой странную дугу в воздухе, - Скажи, почему мир так жесток, а, милыыый…
Хельмут тихо вздохнул про себя. Уже три года он был подмастерьем масте-ра Лоренца, и все никак не мог привыкнуть к его манерам, надушенным платкам и крашеным губам. Сперва он даже опасался за себя, но мастер успокоил его:
- Хельмут, милый, - произнес он тогда, любуясь ногтями, - У меня нет глу-пой привычки мешать работу и удовольствие, дураашка…
Так вот. Было видно, что мастер сегодня не в духе. Он сел за свой рабочий стол – большой, высокий, из красного дерева с затейливой резьбой, стол, на кото-ром валялись важные в его работе вещи: ножницы, иглы, рулоны ткани, куски пергамента с набросками, гусиные перья, мотки ниток, куриная косточка, пара бокалов, баночки с мазями и сосуды с благовониями. Мастер Лорецо был извест-ным в столице портным, хотя он сам любил называться «творцом одеяний».
- Да, мир жесток к нам, непризнанным гениям, - продолжал философство-вать портной, - Ибо…
На самом деле Хельмут прекрасно знал причины плохого настроения мас-тера – вчера пришел хозяин дома и напомнил о долге за проживание. А денег у «творца одеяний» опять не было – он потратил их все на новые ткани и мальчи-ков из срамных домов.
- И еще крысы опять побывали на складе, - Хельмут попытался прервать словоизлияния мастера и свернуть на любимую тему, - Два рулона черной ткани унесли, паршивцы…
- Опять ты снова за свои фантазии взялся, - вздохнул мастер, - Я же гаава-рил тебе, дурашка, что не бывает крыс размером с десятилетнего ребенка, ходя-щих на задних ногах…
- Лапах, - послышался мелодичный женский голос.
- Что? – Лоренцо и Хельмут оглянулись на звук.
В двери стояла дама. Хельмут, хоть и жил в столице недолго - три года – мало, но уже научился отличать дам от женщин и девок. Дама была аристократка – вся в украшениях, катайских шелках, пахла приятно и у ее платья было очень хорошее декольте… Хельмут даже сглотнул.
- У крыс не ноги, а лапы, - пояснила дама, прошла вперед, села на стул для посетителей, обернулась к Хельмуту и сказала:
- Мальчик, милый, принеси мне чего-нибудь попить…
Хельмуту стало дурно от того, что такая дама говорит с ним, смотрит на не-го своими темными глазами и дышит на него своей грудью…
- Да, мдам, - пролепетал он и пошел. Последнее, что он слышал, выходя из кабинета мастера, это были слова «творца одеяний»:
- Лапы, ноги… Не вижу разницы, милочка…
А вечером они уже погрузились на телегу свертки тканей, закрыли мастер-скую на гномский замок и выехали из города через южные ворота…
***
Ганс еще раз осмотрел зал. Все было тишь да благодать – пара гномов си-дели и степенно наливались пивком по самые бороды, несколько солдат из город-ского гарнизона проедали и пропивали деньги, которые давеча выдал всем импе-ратор по случаю рождения сынка, тилеанец опять вешал лапшу на уши новому клиенту. Или не клиенту? Парень был явно из крутых – с пистолями, в плаще и походных сапогах. Что ему могло понадобиться у этого портного, который такие костюмы шьет, что бабам на улице срамно показаться? Грета прошла, вертя задом перед солдатами, отчего те зашумели и загоготали. Все было спокойненько и приличненько, как в самых лучших заведениях. Все же хорошо, что он решил то-гда не тратить деньги впустую, а купить этот трактирчик…
***
Людишки глупые-совсем-есть, уши нет есть, глаза нет есть, Скарши умный-умный, сильно-ловкий, прячется-таится не видит никто-совсем-совсем. А людиш-ки говорят-говорят-болтают, тайны много-большое-совсем. Скарши слышит-помнит, потом-затем говорить-рассказывать будет, старшие довольны-много есть, хвалить-хвалить-сильно-много…
- Говорю Вам, мастер, это была крыса. Здоровая, с десятилетнего ребенка, глаза – о, зубы – о, ходила на задних ногах…
- Лапах…
- Ну я и говорю – лапах… или ногах… Мастер… Она ткань у нас ворует…
- Гельмут… Ты – подмастерье портного, а не охотник на ведьмаков…
- Ведьм, хозяин…
- Хорошо, ведьм… Это же ничего не меняет… Перестань заниматься глупо-стями…. Расскажи лучше - ты сделал все замеры?
- Ээээээ….
- Так… Опять… Что на этот раз?
- Ну… мастер…
- Я слушаю… Очень внимательно. В прошлый раз, насколько я помню, те-бе показалось, что ты видел призрак женщины – цитирую «вся в белом, лик бледен ,глаза полыхают огнем неземным и пугающим, власы разве-ваются…» и что-то там дальше… Ну-с… Что на этот раз?
- Эээээ… Сперва я прошел по двору. Там опять были эти собаки…
- Да, да, помню «все белые, клыки сверкают, глаза полыхают огнем незем-ным и пугающим…» дальше…
- Потом прошел в склеп, там на страже стояли два война…
- Да. «Все в белом, лики бледны, глаза полыхают огнем неземным и пу-гающим…» Ты в курсе, что традиционными цветами регулярной армии провинции Рейкланд является именно белый? И какой цвет лиц может быть у людей посередине зимы? Откуда тут загар? Итак…Кто там еще был бел и бледен?
- Вот вы, мастер, все смеетесь надо мной, а там такое было…
- Ну-с… Жду с нетерпением…
- Зашел я туда, а они стоят… Кости белые, в руках оружие…
- Конечно. Мастер Фринцель отлично поработал. Великолепная обработка, отличный подгон деталей – косточка к косточке… Никогда не видел та-кого количество отлично вываренных и собранных скелетов…
- Вот вы смеетесь… Стал я делать замеры у покойного графа… Точнее - скелета покойного графа…
- Да, да, видел я его как при жизни, так и сейчас. Еще раз мое почтение мастеру Фринцелю – это же надо было собрать скелет после того, как этот жуткий орк разрубил его от макушки до паха своим топором… И что?
- Так вот… Я точно помнил, что меч у графа был в левой руке, а сейчас …
- Был в правой… А ты с какой стороны смотрел, Гельмут?
- То есть?
- Ну… Лево и право зависит от того, с какой стороны ты смотришь, от то-го, как поставлены зеркала, каково освещение, времени суток…
- Вы… Вы шутите, мастер?
- Ничуть… Продолжай… Итак…
- Так вот.. меч был в другой руке… А когда я стал делать замеры – талию, ширину плеч…
Людишки глупые-совсем-есть, уши нет есть, глаза нет есть, нюх-нет-есть, Скарши умный-умный, сильно-ловкий, прячется-таится не видит никто-совсем-совсем, нюх-острый-далеко… Он все знает-нюхает, чует-видит… А людишки нет есть, поэтому не знают-чуют-видят-есть, кто в каменной пещере есть-бысть…
Скарши нюхал-видел, потом-затем говорить-рассказывать будет, старшие до-вольны-много есть, хвалить-хвалить-сильно-много…
***
Так… Мария (Марианна) фон Оуштенброх, урожденная ля Ферт. Родилась тогда-то, там-то, мать – та-та, отец – то-то, происходят из древних бретонских ро-дов таких-то и таких-то… имеется брат и единокровная сестра, незаконнорож-денная.. ну да… узнаю бретонских синьоров… В молодости были выявлены не-заурядные магические способности, но по неизвестной причине отказалась по-ступить на служение Деве озера… так… в свое время ее руки добивался Рауль Корштайн… Вышла замуж за Ганса фон Оуштенбаха, графа империи… Так… Детей нет… Подозревалась… Ну.. все в этом подозревались… Во время нападе-ния на поместье орды Тозгула Мозгогрыза после гибели мужа в поединке с вы-шеупомянутым Тозгула возглавила оборону… Блистательная дама высшего све-та... Ежегодный бал в масках… Неподтвержденные сведения о связи с… И тут наш пострел везде поспел… Ну… Все вроде как обычно… Единственно, что не понятно, так этот тот случай с нападением на поместье, когда погиб граф… Одни говорят, что на помощь неожиданно подошел Рауль Корштайн со своими слугами и стражей, который возвращался в Сильванию после посещения столицы, другие – что это были какие-то гномы-северяне во главе с братьями-близнецами, третьи намекают на то, что на защиту поместья неожиданно поспели местные разбойни-ки Ганса Красавчика, четвертые заверяли, что из земли поднялись духи бледные со взорами горящими… в общем, обычная ситуация – все все видели, но показа-ния разнятся…
***
Боль… боль, выжигающая и иссушающая тело и заполняющая разум… боль… она вошла с лунным светом, высверлила зрачок и уничтожила тело и ду-шу… и боль начала обратный отсчет времен… вот мерзкий визжащий гоблин вонзает ему жало копья в глаз, вот он падает с лошади, сбитый ударом хвоста ви-верны, вот он во главе со своими отборными войнами возглавляет контратаку… боль… боль… их новое поместье возле столицы, его новая должность… кто зна-ет, сколько сил и нервов стоил этот переезд через всю империю, сколько изо-щренных интриг сплела его жена, чтобы он получил новую должность, сколько… боль… боль… их старый дом на границе с Бретонией, дом, опустелый и мрачный без детских голосов и легкого топота крошечных ног… боль.. боль… маленькие, блестящие черным лаком гробики, в которые навсегда ушли все трое их детей, погибших во время черного мора, разнесенного крысами… боль… дом, дом, где всегда было много гостей, веселья, шума, радости и смеха, где играли дети и была любовь… боль… свадьба и веселье, и поцелуй, и развевающаяся флагом над по-местьем простыня – это же варварство, дорогая – таков обычай, милый…. боль… случайная встреча на охоте с бретонским дворянином и его детьми – высокомер-ным и заносчивым юнцом – сыном и прекрасной и не по годам задумчивой доче-рью… боль… боль…
Боль прошла. Пришли голоса.
- Вы уверены, что данный цвет подойдет сюда?
***
Запах. Клэр улыбнулась и незаметно облизала свои острые клыки. Запах… Почему люди недооценивают его значение? Вот и сейчас – в комнате, кроме нее, трое – Хозяйка, мужчина, который пахнет как женщина и мужчина, который пах-нет ребенком. Запах последних двоих выдает все их мысли и мечты, Хозяйка же, как обычно, не пахнет ничем… То есть, от нее пахнет духами, но сама она не пахнет…
- Я довольна, маэстро. Вы превзошли самого себя… Такой вкус, такое по-трясающее чувство цвета и размера… Жаль, что я не догадалась пригла-сить Вас раньше, когда они были еще живы…
- Ну, моя прелестная госпожа, заслуга в этом не только моя есть. Мастер Фринцель поистине чудо совершил…
- Да, да, но Вы… Кстати, а Ваш юный подмастерье… Мальчик, как тебя…
- Хельмунт, моя госпожа…
- Да, да… Гельмут… Вам и здесь чудились крысы, ходящие на задних ла-пах?
- Ногах, госпожа…
- Что?
- Они ходят на задних ногах, моя госпожа…
- Не вижу никакой разницы… Ну что…
Клэр вздохнула, подошла к окну, присела на подоконник и стала смотреть во двор, скучая… Крысы… Бегала тут одна…
Во дворе опять бродили собаки Мертвого Хозяина – здоровые злоб-ные псы, готовые разорвать любого чужака…А люди продолжали говорить, говорить… К чему эти разговоры… Тактичнго отвернувшись к окну, Клэр зевнула, обнажая белоснежные клыки… Скучно…
- Итак, я поняла, какое вознаграждение вы просите, Маэстро. Безусловно, все будет вам дано. Ибо искусство ваше достойно восхищения…
- Сударыня, щедрость Ваша весьма большая есть…
- Хорошо… А вы, мой мальчик, что хотели бы?
- Ээээээ…
Клэр с интересом оглянулась и смерила взглядом мужчину, который пах как ребенок… какой он глупый еще и наивный…
- Ну… Эээээ…
- Не стесняйся, тут все свои… Правда, Клэр? Говори же…
Услышав свое имя, Клэр обернулась и сверкнула зеленью глаз… Сейчас этот мужчина, который пахнет женщиной попросит…
- Я прошу одного – Вашего поцелуя, сударыня…
Да… Так оно и есть… Клэр снова провела языком по клыкам и улыбну-лась…
***
… Также довожу до сведения Вашего Высокопреосвященства, что вчера 26 дня месяца Сигмаризита, я посетил поместье графини Марианны (Марии ) фон Оуш-тенброх. Со мной были Отто Бурн, отставной солдат и Влад Проштен, священник господа нашего Сигмара… Подъезжая к поместью, обнаружили мы…
***
- Знаешь, Владя, сколько нужно вампиров, что бы зажечь лампу?
- Отто, сын мой, сколько раз я просил не называть меня этой отвратитель-ной собачьей…
- Ты сказал – собаки?
- Нет, я имел ввиду…
- Собаки…
Пять тварей с белой мерцающей шерстью, впавшими боками, безумными алыми глазами и оскаленными слюнявыми пастями…
Испуганное ржание лошадей. Треск пистолетных выстрелов. Свист мечей и глухие удары молота….
- Н-да… Вот ведь какие собачки…Мать их…
- Отто, сын мой, не…
- Да расслабься, Владя, скажи лучше, ты знаешь, сколько нужно эльфов, чтобы зажечь лампу?
- Отто…
- Тихо. Ворота…
- Угу… Кэп, вижу.. Только почему они открыты и нет никакой стражи? Все это напоминает мне…
- Смотрите, дети мои, смотрите!!! Крысы!!! Они рвут на части человека!!! Мы должны спасти несчастную душу от мук вечных…
- Успокойся, Владя, это не человек. Смотри – это рулон ткани…
Крысы. Огромные, размером с кошку. Отрывали полоски ткани от здорово-го рулона синей ткани и уносили куда-то…
- Вот после этого, чада мои, начинаешь верить в разговоры, что крысы об-ладают достаточно развитым разумом. Вот один ученый муж говорил мне…
- Пока ты не отправил его на костер, Владя… Скажи лучше, как ты дума-ешь, сколько гномов нужно, чтобы зажечь лампу?
- Отто… Мне иногда кажется, что господь наш Сигмар решил испытать меня и прислал тебя...
- Но-но, Владя, ты так не говори…
- Вы заметили, какое здесь запустенье? Коридоры поместья пусты, везде лежит большой слой пыли…
- Это все от того, что…
- Вот.. Опять Отто во всем виноват…
- Я не говорил – «Отто», я сказал: «от того, что»
- А вот и вход в подвал. Клинки наголо, друзья…
- Кстати, я давно хотел спросить, а вы знаете, сколько орков надо для того, чтобы зажечь… Ух ты…
- Что опять?
- Смотрите, Кэп, черепушка… Молот Сигмара мне в…
- Отто…
- Ну я и говорю – череп. Человеческий. Смотрите – похоже, его глодали…
- Глупости какие, сын мой… Кхм.. Действительно – следы зубов… Это же надо было…
- Успокойся, Владя… Это собачьи зубы были…
Лестница вниз. Стертые пыльные ступени, покрытые темными пятнами, на них мелкий мусор – косточки, кусочки пергамента, пуговицы, монетки…
- Клэр…
- Владя, ты чего?
- То есть?
- Ты чего зовешь какую-то Клэр?
- Я не зову никакую Клэр…
- А кто тогда зовет?
- Так… Я не зову, ты не зовешь, Кэп не зовет… Значит…
- Оп-па…
Стройные ряды скелетов в некогда роскошной сине-красной форме, теперь же покрытой пылью и грязью. Посреди всего этого, прямо на полу, сидела женщина…
- Как вы думаете, сколько нужно охотников за ведьмами для того, чтобы зажечь лампу?
***
«… таким образом, мы обнаружили графиню в печальном виде – в рваных тряпках, бывшими некогда роскошным платьем, она сидела среди мертвых, прижимая к груди труп кошки, которую называла «Клэр», не реагируя на наши к ней призывы и мольбы внять нам. Видимо, сознание ее не выдержа-ло сперва потери детей от чумы, а потом и горячо любимого мужа. Ее рас-судок помутился и она отказывалась воспринимать мир таковым, какой он есть. Мы препроводили несчастную в Альдорф, где передали ее в психиат-рическую лечебницу при храме Шалайи. После чего отправились в извест-ное Вам место, дабы получить информацию касательно другой известной Вам особы. Засим остаюсь верным сыном церкви Лукаш фон Тольф, Охот-ник за ведьмами из Тайного Братства Сигмара…»